В VIII—VII тысячелетиях до н. э. в широкой полосе, протянувшейся от юго-восточного Орегона до южной Мексики, с охватом засушливых восточных районов Большого Бассейна возникли хозяйственные системы, связанные с интенсивным использованием диких растений. Местные обитатели, которые, возможно, входили в центральноамериндскую языковую общность (по Дж. Гринбергу, она включала отомангскую, юто-ацтекскую и кайова-таноанскую семьи), вели подвижный образ жизни и устраивали временные стоянки как в пещерах, так и на открытых местах. Для сбора диких растений и охоты на животных и птиц здесь использовали палки-копалки, зернотерки и куранты, дротики и копьеметалки, плетеные сумки и ловушки; широко распространилось плетение из растительных волокон (корзины, циновки, сети, обувь, зооморфные фигурки); местами появились домашние собаки. Каменные орудия по-прежнему отличались архаизмом и были представлены изделиями из отщепов, аморфных пластин и гальки.
В русле этих традиций в Мезоамерике началось становление земледелия и возник один из древнейших в Новом Свете первичных земледельческих очагов, связанный с деятельностью далеких предков отомангского населения. Переход к земледелию ранее всего начался в южной и центральной Мексике в горных долинах, расположенных на средних высотах (1500—1800 м). Здесь были окультурены маис, амарант (щирица), фасоль, тыква, перец, некоторые плодовые деревья (авокадо и пр.). Формирование земледельческого образа жизни в этом мезоамериканском очаге происходило необычайно долго — с IX—VIII до III—II тысячелетий до н. э. На то имелся ряд причин: изначальное отсутствие сколько-нибудь высокоурожайных видов растений, рассредоточение разных растений по разным высотам, устойчивость традиций бродячего образа жизни и т. д.