Одной из особенностей политики британских колониальных властей было некоторое частичное признание некоторых прав индейцев на их землях. По причинам чисто военно-стратегического характера (избежать вооруженных столкновений с индейцами), а также коммерческим (сохранить индейцев как поставщиков пушнины) власти стремились фиксировать различными договорными формами отчуждение территорий, занимаемых коренными жителями, а также закрепить за ними особо оговоренные земли. Эта политика нашла свое отражение в Королевской прокламации 1763 г., оформившей британский колониальный режим в Канаде. Ее суть сводилась к признанию за верховным сувереном исключительного права на приобретение аборигенных земель и заключение соответствующих соглашений с авторитетными представителями племен или групп с последующим их «утверждением» на собраниях всех членов общин. Но самое главное положение заключалось в следующей фразе:
«Поскольку является справедливым, разумным и важным для наших интересов, а также для безопасности наших колоний, чтобы некоторые нации и племена индейцев, с которыми мы имеем контакт и которые живут под нашей защитой, не обижались и не притеснялись в их правах на владение теми частями нашего доминиона, которые не были уступлены или приобретены нами, эти земли резервируются за индейцами в качестве их охотничьих территорий».
Это было признание того факта, что, кроме приобретенных Англией после Парижского мира колоний в Северной Америке, земли к западу от Аллеганских гор и Миссисипи являются индейской территорией. Историки не без оснований считают, что одной из основных причин такого решения был страх колониальных властей перед открытым конфликтом с коренным населением. Грозное индейское восстание под руководством Понтиака в 1760 г. показало возможную силу и потенциальную опасность со стороны аборигенов для европейцев. Кроме того, метрополия стремилась сохранить за короной привилегию грабительского обмена, прежде всего меховой торговли с лесными охотниками обширных и еще не тронутых колонизацией территорий.