Президент Никсон охарактеризовал свои предложения как исторический поворот в индейской политике правительства США, которое «вместо проблемы необходимости нести ответственность по отношению к индейцам поставило перед собой проблему, как лучше нести эту ответственность». Но в действительности они лишь до определенной степени восстанавливали статус-кво в отношениях общин и федеральной администрации на уровне довоенного времени. Правительство вновь заявляло о формальном признании автономии и привилегий индейцев, но в довольно урезанном виде: президент фактически исключил из сферы предполагаемых изменений восстановление урезанной законами № 280 и 284 внутриобщинной юрисдикции, без чего возможность коренных американцев осуществлять самоопределение на практике становилась фикцией.
В его послании «самоопределение» фактически означало лишь возможность самостоятельных решений на нижнем уровне в области стимулирования общинами экономического развития резерваций. Подобная интерпретация самоопределения индейцев в действительности не столько давала им свободу выбора своего пути, сколько перекладывала на плечи общин ответственность за этот выбор. «Амбициозные программы помощи коренным жителям принимались и в прошлом. . . но нынешняя ситуация имеет одну существенную особенность: если и будут сделаны какие-то ошибки, по крайней мере их сделают сами индейцы, а не их белые опекуны»,— с удовлетворением констатировал журнал «US news reaport». Иными словами, программа самоопределения в изложении республиканцев начала 70-х годов являлась весьма консервативным документом, хотя в сравнении с политикой терминации это был существенный сдвиг.