Бали в своей древней истории и во время господства голландцев был расколот на несколько мелких княжеств. Однако, несмотря на это, всегда существовало национальное самосознание балийцев, объединяемое большими праздниками и обрядами жертвоприношения, что в полной мере относится и к находившимся так долго в полной изоляции аборигенам острова - бали ага. Так, в 1978 году на празднике Балигиа в Амлапуре видели большую процессию празднично одетых аборигенов провинции Карангасем.
Для того чтобы массы людей смогли встретиться и провести обряды жертвоприношения и очищения, в княжествах существуют общенациональные храмы, два самых красивых из них находятся в древних княжеских городах Бангли и Менгви. Как и многие значительные балийские храмы, происхождение которых восходит к древнейшим временам, они имеют ступенчатую структуру. Особенность их просторных строений составляют многочисленные, поднимающиеся вверх башни богов, «меру» с черными крышами, самое большое число которых доходит до одиннадцати, причем каждая крыша имеет отношение к какому-то божеству, священной горе или высоким княжеским предкам.
Старые политические границы, бывшие условными уже во времена господства голландцев, даже в периоды войн не мешали формированию общебалийского, подкрепленного религией и ее ритуалами народного самосознания. Даже наоборот. Перелистывая страницы балийской истории, мы видим, что всегда были храмы и связанные с этими храмами большие праздники. В них принимало и принимает участие все население острова.
Среди общенациональных храмов, из которых пять находятся1 на Бали, а шестой - на маленьком соседнем острове черепах Серангане, наибольшее значение имеет главное и самое древнее святилище балийцев - Пура Бесаких, расположенное в восточной части острова на высоте около тысячи метров над уровнем моря, на южном склоне Гунунг Агунга и занимающее вместе со своими многочисленными отдельными комплексами большую площадь.
Общебалийский храм Бесаких наследует черты древнебалийского ступенчатого храма, образцы которого мы видели на склонах вулканов Восточной Явы. Правда, многое указывает на то, что место, где стоит Бесаких, считалось священным еще в доисторические времена, поскольку поклонение могущественным горам, таким, как Гунунг Агунг, никак нельзя признать характерной чертой лишь индуизма. Оно встречается как у буддистов, так и во многих племенных религиях. Их происхождение мы наверняка, хотя это исторически и не доказано, должны искать в мегалитической культуре, от которой на Бали остались, к сожалению, лишь немногие свидетельства. Там, где они имеются, не делается практически ничего для их изучения. Так, лишь недавно один швейцарский ученый обратил мое внимание на ряд пирамид из коралловых пород, расположенных на побережье в маленьком храме Саиура, мимо которого ежедневно проходят сотни туристов, не удостаивая его вниманием. Своеобразие Бали, вероятно, и состоит в том, что остров, несмотря на увеличение количества туристов, отдает свои тайны постепенно и не до конца.
Храм Бесаких служит тому подтверждением. Балийцы называют его храмом-матерью. Никто точно не знает происхождение этого названия. Может быть, оно восходит к древним культам плодородия, а возможно, в основу его положена вера в исходящий отсюда, все соединяющий балииндуизм, высший принцип которого проявляется в возвышающемся над храмом Гунунг Агунге.
По балийскому поверью, высший бог и самая высокая гора идентичны. Шива - как Махадева, главный бог, и Гунунг Агунг - как Махамеру, самая высокая гора, соответствуют друг другу. Местом их священного отождествления и поклонения им служит для всего балийского народа Пура Бесаких.
Этот храм представляет собой комплекс из трех основных святилищ и многочисленных малых храмов, присоединенных к нему на протяжении столетий.
Некоторые из них посвящены семействам балийской древней знати. Четыре храма, расположенные непосредственно перед главным святилищем у старой дороги паломников, последний отрезок которой и сегодня верующим и иностранным посетителям приходится проделывать пешком,- лишь промежуточные звенья на пути к самому священному, имя которому - Пура Панатаран Агунг.
Первый из этих храмов расположен справа от дороги. Он называется Бангун Сакти («Пробуждение мистической силы») и посвящен дракону Антабоге. Слева за ним следует принадлежащий Махадеве Улун кул кул («Источник перезвона»). Следующий маленький храм справа построен в честь богини плодородия Батари Сри. Когда последние остановки на пути паломников остаются позади, оказываешься перед круто поднимающейся высокой лестницей, ведущей к Чанди бентар («Храму мертвых»), к раскрытым настежь средним воротам главного храма Пура Панатаран Агунг. Этот храм по индуистской цветовой символике представляет собой «белую середину» и посвящен Шиве и его ипостаси - Ишваре. Западный храм, Пура Бату Мадег («Храм стоящего камня»), который содержат князья Бангли, посвящен Вишну, и его символический цвет - черный. Пура Дангин Кре-тег, храм, расположенный к востоку от моста, содержится Карангасемом и посвящен Брахме, богу огня, который в более поздней индуистской мифологии превратился в бога-творца. Причиной тому, вероятно, древние представления о первоначальной стадии земли как об огненном шаре. Здесь же, в Бесаких, человек всегда находится рядом с этим раскаленным докрасна первоначалом, временами вырывающимся из недр Гунунг Агунга: символический цвет Брахмы - красный.
Но не только начало, и расцвет жизни манифестируются в этих храмах индуистской троицы богов, места для которых мы находим в центральном дворе главного святилища, но и уничтожение, смерть. Ведь Шива, почитаемый здесь во всех его ипостасях, представляет собой для верующего индуиста персонифицированный, обожествленный, дуалистический принцип нашего существования. Он и создатель и разрушитель. Добро и зло исходят из одного источника, как жизнь и смерть. Распахнутые настежь ворота у входа к храму - это намек и на смерть. Своим названием («Храм мертвых») он напоминает храмы мертвых на Восточной Яве и Гунунг Кави на Баи и является прообразом бесчисленных кумирен в балийских деревнях.
Далее по пути наверх мы минуем ворота с перекрытием, за которыми находятся два строения с крышами, лежащими лишь на одном центральном столбе. Балиец называет их «бале онгкара». Онгкара по-балийски то же самое, что священный однослог АУМ из санскрита, который в заклинании-мантре символизирует триединство. «А» соответствует Брахме, «У» - Вишну и «М» - Ишваре, почитаемой здесь форме Шивы.
На главном дворе центрального святилища находится «санггар агунг» - место великой троицы, святого триединства Бесаких. Остальные боги собираются, согласно балийскому поверью, по большим праздникам в Бале Пусамухан Агунге, где они принимают жертвоприношения верующих.
В этом дворе дается также благословение и проводятся священные трапезы с богами и предками. В большом павильоне в левом заднем дворе располагается обычно священный гамелан, сопровождающий церемонии.
Наибольшее впечатление производят многочисленные башни богов меру с тремя, пятью, семью, девятью и одиннадцатью крышами, разбросанные по всей территории храма. Благодаря им Бесаких виден издалека. Это самые крайние юго-восточные образцы на земле, древнейшие храмовые сооружения, называвшиеся в Индии каменного века «тумули» («каменные гробницы»). Наиболее значительные примеры таких сооружений - обнаруженные лишь в нашем веке ступы, содержащие реликвии Гаутамы.
Они стали предшественниками таких более поздних сооружений, выстроенных по их подобию, как тибетский хортен, цейлонская дагоба и распространившаяся от Юго-Восточной Азии до Японии пагода. Меру - наиболее простая, однако не менее впечатляющая разновидность этих молелен, которые вначале были местом хранения реликвий, а сегодня являются символами мистических будд или различных проявлений индуистских богов. Сходство меру с хортенами и пагодами можно заметить, заглянув внутрь строений. Оно проявляется в структуре, которая нашла свое самое яркое выражение в Боробудуре, наиболее значительном буддийском храме на земле. Это сакральный квадрат, в который вписаны окружности. Такая фигура называется «мандала», важнейший объект медитации буддизма (махаяны), а также всех тантристских форм в буддизме и индуизме.
Путеводитель по Бали не дает полного представления о меру с их различным числом черных крыш, о значении исключительно тонкой дифференциации божественной символики, отражающейся в этих простых и тем не менее выразительных башнях. Так, стоящая на западной стороне верхней террасы меру с одиннадцатью крышами построена не в честь Шивы, как принято считать, а в честь Рату Маник Мекетела. Если спросить священнослужителей о задачах и значении этого божества, можно получить самые разноречивые ответы, так как имя бога, живущего в меру с одиннадцатью крышами, древнебалийское. Может быть, оно появилось в доиндийские времена и идентично древнему, магико-анимистическому божеству Гунунг Агунгу. У меру, сооруженной в честь Иды Сангхьяпг Кубакара, девять крыш. Внутри ее хранится паланкин, который во время ритуальных процессий служит богам троном.
На предпоследней террасе главного святилища кроме многочисленных больших меру, из которых важнейшее - Рату Мае, место для богослужения в честь Дева Агунга, одной из придаваемых горе ипостасей Шивы, находится очень скромная меру, у которой всего три крыши. Она называется «кехен», и в ней хранятся реликвии храма - две деревянные доски, исписанные текстами, относящимися к XIV веку, к эпохе Маджапахита. Однако мистическое содержание текста с помощью перевода расшифровать не удалось.
Создается впечатление, что лишь немногие брахманские священнослужители в состоянии понять глубинную суть и тайны индуизма с его анимистическими и тантристскими вариантами. Разговор с ними о религиозных основах балийскон жизни и ее многообразных традициях не может сдвинуться с мертвой точки и всякий раз теряется в лабиринтах схем, поясняющих сущность триединства Шива - Вишну - Брахма и местных островных богов, таких, как Деви Сри - богиня риса или Бома - дух-хранитель храмов.
Действительно, история и мифология балийского индуизма еще не написаны. Тот, кто отважится на это, должен будет прежде всего проанализировать сотни не переведенных до сих пор рукописей, чтобы хотя бы приблизительно понять сложность балийского пантеона и суметь интерпретировать его.
Даже об общебалийском храме Бесаких и его многообразных функциях в индо-балййском ритуале имеются лишь отдельные исследования, но нет резюмирующего изложения. Институту Хинду-Дхарма в Денпасаре, очевидно, стоило бы заняться этой важной задачей, тем более что такое исследование будет приветствовать не только этнограф или специалист по вопросам религии, но и каждый балиец, который хотел бы заняться изучением проблем происхождения и смысла своей религии. Ведь до сегодняшнего дня между религиозными действиями балийца и его пониманием значения этих действий существует большое расхождение.
Таким образом, и храм Бесаких в детальных взаимосвязях его мифологических функций остается местом нераскрытых тайн, что особенно отчетливо проявляется во время больших храмовых праздников, поскольку именно тогда внешняя церемония распространяется и на внутренние процессы, которые даже в своих редких словесных формах выражения, священных песнопениях, не дают объяснения относительно их взаимосвязей и детальных функций.
Это тем более достойно сожаления, что храм Бесаких - место важнейших религиозных церемоний, которые проводятся на Бали во имя общности населения острова. Существуют праздники, отмечаемые ежегодно, другие - каждые десять лет и, наконец, один, который бывает всего один раз в «балийском столетии». Название этого праздника, неизвестное большинству балийцев,- Эка Даса Рудра.